В апреле 2025 года Конституционный Суд Российской Федерации подтвердил допустимость оспаривания итогов приватизации имущества вне зависимости от срока исковой давности, если нарушения были выявлены позже. Это решение стало реакцией на обращения прокуратуры и регионального правительства, которые потребовали возврата объектов здравоохранения, включенных в состав приватизированного имущества и использующихся с нарушением законодательства.
Конституционный Суд РФ в своих Определениях от 14 апреля 2025 г. № 913‑О и № 914‑О по жалобам ООО «Мираж» и ООО «Геатон» рассмотрел практику о применении сроков исковой давности в делах об истребовании имущества, приватизированного с нарушением условий приватизации. Суть спора – требование прокурора и правительства Саратовской области вернуть в федеральную собственность здания медико-санитарной части крупного завода, приватизированного в 1994 году. При приватизации условием передачи медсанчастей в частную собственность было сохранение их профиля (медицинского назначения) согласно Указу Президента РФ от 10 января 1993 г. №8. Это условие фактически не соблюдалось: здания были переданы коммерческим предприятиям (ООО «Парацельс», затем – ООО «Мираж» и ООО «Геатон»). В результате прокурорские органы обратились в суд с иском об истребовании этих объектов из «незаконного владения» ответчиков. Арбитражные суды всех инстанций удовлетворили иск, указав на нарушение условий приватизации.
Суды всех инстанций отклонили возражение ответчиков о пропуске срока исковой давности, указав следующее: поскольку нарушения условий приватизации были выявлены лишь при прокурорской проверке (десятилетия спустя), срок давности должен считаться с момента завершения этой проверки, а не со времени самой приватизации. К тому же, по мнению судов, применение срока давности, как способа легализации имущества, по таким делам недопустимо, так как имущество незаконно приобретенного в ущерб интересам публичного собственника и помимо его воли. Как именно и в результате каких конкретных незаконных действий третьих лиц государство лишилось ликвидного актива – суд не уточняет. Видимо, в данной ситуации, это не играло существенной роли.
Дополнительно суды указали, что Правительство области вступило в дело лишь в ходе разбирательства, поэтому срок в отношении органов власти должен идти со времени их участия в процессе. Таким образом суды фактически допускали отложенное начало течения срока давности – начиная счет не с даты приватизации (1990‑е гг.), а с момента документального установления нарушений (2020‑е гг.).
Таким образом, Конституционным судом была сформулирована новая, особая правовая позиция, в соответствии с которой, срок исковой давности, по требованиям государства, может быть фактически «отложен» и исчисляться с момента субъективного осознания нарушения. Это создает правовую ситуацию, при которой государственные органы получают возможность предъявлять иски спустя десятилетия после совершенной приватизации.
Позиция Конституционного Суда РФ
Заявители оспаривали конституционность положений ГК РФ (статьи 195, 196, п.1 ст.197, п.1 и абз.2 п.2 ст.200 ГК) в части, запрещающей отклонять ход исковой давности по прокурорским искам о деприватизации. Конституционный Суд отказался принимать эти жалобы к рассмотрению, разъяснив свою позицию. КС подтвердил: право собственности частноправовых лиц, в том числе приобретенное при приватизации, охраняется Конституцией (ст.35). При этом суд напомнил, что ст.35 защищает всех собственников, в том числе приватизационных: даже после незаконной приватизации лицо остается полноправным владельцем до решения суда.
Вместе с тем Конституционный Суд признал, что в спорном деле ключевым является факт нарушения приватизационного условия о сохранении медицинского профиля объекта. Однако, по нашему мнению, изменение вида использования объекта недвижимости, в нарушение условий приватизации, само по себе, не может являться причиной изъятия имущества в доход государства. Нарушение «профильности» объекта является устранимым, и может рассматриваться, как административное нарушение,
В своем определение КС подчеркнул, что суд, при определении даты начала течения срока давности, должен учитывать «всю совокупность фактических обстоятельств дела». Иначе говоря, момент, когда публично-правовому образованию стало или должно было стать известно о нарушении, суд определяет сам, исходя из доказательств. Таким образом датой начала давностного срока в подобных делах является не дата приватизации, а дата выявления нарушений (например, окончания прокурорской проверки). Отмечено, что аналогичная правовая позиция сложилась и для социально значимых объектов при банкротстве – обязанность сохранять целевое назначение таких объектов продолжается после передачи собственности, и приобретатель должен помнить об особом статусе объекта.
Участники приватизации фактически получили от КС разъяснение, что срок исковой давности начинают считать не с момента приватизации, а с обнаружения нарушений. Суд подчеркнул, что положения п.2 ст.200 ГК РФ позволяют судьям определить момент начала исчисления срока исходя из конкретики дела. Напомним, ст.200 ГК РФ прямо «наделяет суд дискреционными полномочиями на определение момента начала течения срока исковой давности исходя из фактических обстоятельств дела».
Конституционный Суд отверг довод, будто бы срок давности применим и к прокурорским искам apriori. Напротив, КС напомнил, что в Постановлении №49-П/2024 по антикоррупционным искам он пришел к выводу об отсутствии закрепленного срока давности для таких дел, однако разъяснил, что это не распространяется автоматически на другие виды исков прокуратуры. Тем самым КС фактически поддержал практику судов о возможности применять сроки давности по делам о приватизации при наличии «открывающих» событий (как окончание проверки). При этом суд подчеркнул, что применение сроков давности по заявлению стороны защищает участников гражданского оборота от необоснованных претензий и мотивирует своевременно защищать свои права.
Такой подход вызывает серьезные вопросы с точки зрения принципов правовой определенности и стабильности гражданского оборота. Установление открытого срока для оспаривания нарушений прошлого, особенно в области приватизации, может разрушать уверенность в незыблемости вещных прав и провоцировать эффект «ретроактивного правосудия». такое толкование нарушает баланс частных и публичных интересов, подрывает равенство сторон в суде и противоречит фундаментальным началам правового государства. Предоставление органам власти исключительного статуса в вопросах исковой давности приводит к фактическому неограниченному контролю над частной собственностью.
Основные положения, закрепленные КС
- Срок исковой давности по иску о возвращении объекта в публичную собственность не исчисляется с даты приватизации, а должен считаться с момента фактического нарушения приватизационных условий или выявления этого нарушения;
- Момент нарушения и момент, когда о нем узнало (или могло узнать) публичное образование, устанавливает суд на основе доказательств;
- Защитой по иску об истребовании может пользоваться и владелец приватизированного имущества (используя срок давности в свою пользу). Конституция гарантирует сохранение права собственности и возможность защиты его гражданско-правовыми методами;
- При оценке законности приватизации суды вправе исходить из приоритета публичного интереса. Условие сохранения социально значимого профиля объекта признано существенным, нарушение которого наказывается и может вести к обратному переходу объекта в собственность государства.
Конституционно-правовые аспекты
Позиция КС и практикующих юристов ставит вопросы о соответствии Конституции ряду законодательных актов, например: право частной собственности гарантировано ст.35 Основного закона, и его защита включает приобретателей при приватизации. С другой стороны, Конституция обязывает государство обеспечить «верховенство закона» и «правовую определенность» (ст.1, 15). Как неоднократно отмечал Суд, неоднозначность и неопределенность правовых норм недопустимы, поскольку ослабляют гарантии конституционных прав. Постулируется, что даже формальное нарушение принципа определенности правовых предписаний делает норму, в целом, неконституционной. В данном случае юридическая неопределенность рождается тем, что отсутствие четкой даты начала давности открывает возможности государству изымать объекты спустя произвольные сроки.
Эксперты нашей организации усматривают в определениях КС потенциальное противоречие конституционным принципам. Фактическое снятие ограничений по времени (когда «государство сохраняет возможность деприватизации имущества на протяжении неограниченного периода») противоречит смыслу правовой определенности и равенства перед законом. Действительно, бессрочная угроза истребования имущества подрывает надежды владельцев о том, что давно истекшие сроки исковой давности не позволят предъявить претензии к ним, и их права станут окончательно защищенными. С юридической точки зрения ситуация близка к ретроспективному применению норм права. И хотя формально закон не меняется, изменяется его толкование. Конституция запрещает обратную силу законов.
Однако Конституционный Суд отмечает возможность ответа со стороны владельца — он может заявить о пропуске давности в процессе защиты своих прав. Таким образом, прямого запрета на применение сроков исковой давности КС не вводит.
КС прямо напомнил, что именно суд устанавливает все обстоятельства (включая добросовестность владельца) и определяет дату начала давности. Это означает, что решение «в пользу государства» не сработает автоматически, а зависит от конкретных обстоятельств дела. А вот какими будут эти обстоятельства - будет зависеть от конкретной ситуации и от «мнения» проверяющих органов! Всем прекрасно известна пословица: «казнить нельзя помиловать». Остается открытым вопрос; где же поставит запятую суд…. И судя по тенденциям в стране запятую будут ставить не там, где это будет благоприятно влиять на развитие экономики в нашей стране.
Экономические и бизнес-риски
Практика «отложенного» течения срока исковой давности вызывает серьезные опасения у бизнеса и экономистов. Во-первых, растет правовая неопределенность: сделки, совершенные десятилетия назад, потенциально могут быть оспорены, если найдется хоть малейшее нарушение условий (профиль использования, цепочка уступок и т.д.). В текущей экономической практике это означает, что даже давно очищенное от формальных нарушений имущество всё еще «под вопросом» – срок исковой давности для государственных исков фактически снимается.
Во-вторых, такой подход снижает инвестиционную привлекательность инвестиционного климата страны. Инвесторы отдают предпочтение юрисдикциям с четко определёнными правилами и предсказуемой защитой прав собственности. Размывание этих гарантий влечет за собой снижение доверия к российскому праву. Даже риск потенциальной принудительной переуступки имущества через десятилетия может побудить частный капитал искать более стабильные «юрисдикции происхождения». В экспертном сообществе уже звучат опасения, что бесконечная деприватизация «спугнет» как иностранных, так и российских инвесторов. Государство благодаря решениям КС «сохраняет возможность экспроприировать имущество на протяжении неограниченного периода», что прямо противоречит духу защиты собственности и правовой стабильности.
В-третьих, возрастает риск пересмотра завершенных сделок и договоров. Например, покупатели недвижимости или бизнеса могут столкнуться с ситуацией, когда спустя 20–30 лет бывшие хозяева подают иск о «деприватизации». Это увеличивает транзакционные издержки: инвестор должен проводить дополнительную юридическую экспертизу «истории собственности» объектов и учитывать возможные правонарушения прошлых лет. Даже добросовестные приобретатели будут регулярно волноваться, не наступит ли момент очередной прокурорской проверки, пересмотревшей приватизацию.
Нормативные ориентиры и практика
При анализе важно помнить: сам факт государственной политики приоритета публичных интересов не новый. Уже ранее Конституционный Суд подчеркивал важность социальной инфраструктуры при переходе к рынку. Федеральные законы о приватизации предусматривали особые режимы для «социально значимых объектов» (напр., ЖКХ или соцучреждений). Но в правовом государстве должен быть баланс. Иными словами, государство вправе защищать свои интересы, а собственники – рассчитывать на защиту закона. С точки зрения гражданского права, задействованы нормы глава 12 ГК РФ («Исковая давность»). Примечательно, что в примечании к ст.195 ГК указано: Конституционный Суд уже признавал ряд норм главы 12 неконституционными, когда речь шла о коррупционных деяниях (Постановление №49‑П/2024). Однако КС прямо предупредил – выводы 49‑П/2024 нельзя автоматически переносить на деприватизационные иски.
Таким образом, закрепленная позиция КС не вводит общенационального запрета на давностные сроки в подобных делах, но легитимирует подход судов с учетом публичного интереса. Последствия этой позиции многосторонни: защищая право государства на возврат неправомерно отчужденного имущества, суды придают социальному назначению объектов особый статус, но в то же время создают дополнительную неопределенность для владельцев. Баланс между этими интересами, по всей видимости, будет уточняться в дальнейшей практике.
Почему именно в данном деле КС усмотрел неправомерность процесса приватизации – остается загадкой, ведь использование имущества не в соответствии с разрешенным, хотя и является нарушением, но не является достаточным основанием для принятия решения о незаконности приватизации, тем более что профиль деятельности был изменен уже новым собственником, пусть и аффилированным с прежним.
Как такая очередная инициатива госчиновничества повлияет на бизнес?
Ни для кого не секрет, что судебная власть в нашей стране не самостоятельна, и принимает решения, а на таком уроне и подавно, исходя из политической ситуации. Однако, принимая такие решения, в очередной раз государство проявляет свою полную недальновидность в сфере госустройства и управления. Хотя, может быть и скорее всего, как раз наоборот.
Приведем пример
Итак, допустим, в начале 90-х в г. Москве, в ходе приватизации, в частную собственность было получено ателье (кафе, магазин, прачечная, небольшая гоконторка, небольшой НИИ, или небольшое ведомство и т.д.) Ведь приватизировали и такие объекты, а не только крупные нефтепромыслы) Допустим объект этот находится на улице Тверская (Новый Арбат, Ленинский пр-кт. и т.п.). Таких объектов, приватизированных в начале 90-х, просто масса. Объект этот сменил уже несколько собственников. И вот, вдруг, кому-то из прокурорских пришло в голову «проверить» законность приватизации и, так сказать, «восстановить справедливость». Как это водится организовали проверку, «выявили» нарушения (даже там, где их нет) и, как говорится: - У вас все очень плохо, масса нарушений! Но можно порешать. А если не порешать, то будем признавать итоги приватизации недействительными и обращать имущество (а это в основном недвижимость) в доход государства. Дальнейшее развитие событий, разумеется, всем понятно. И встает выбор перед собственником торговой площади (магазинчика) на улице Тверской: Что делать? На этот вопрос даже у нас нет однозначного ответа, хотя мы «варимся» в этом уже более 30 лет и участвовали за это время не в одной приватизации. Но вот что мы знаем наверняка, так это то, как найти слабые места в правовой позиции, правильно подготовиться к возможным посягательствам на вашу собственность, и как обезопасить свой бизнес от таких вот «наездов».
Если у вас остались вопросы о том, как в 90-е приватизировали госсобственность - обращайтесь в ООО «Институт земельного права». Мы проведем полную юридическую проверку всех этапов приватизации Вашего бизнеса, укажем на «слабые» места в имеющихся документах, подготовим правовую позицию для защиты ваших активов от посягательств